Россия официально заявила о том, что 21 августа состоится загрузка ядерного топлива в реактор Бушерской АЭС. Иранцы ждали этого почти 15 лет. Но теперь они настроены скептически: в добрую волю русских в Иране больше не верят. И даже официальные лица пока воздерживаются от громких заявлений, опасаясь неприятных сюрпризов в последний момент.

АТОМНЫЙ ДОЛГОСТРОЙ

Первую иранскую АЭС юго-восточнее порта Бушер, что на берегу Персидского залива, начали строить еще при шахе Мохаммеде Резе Пехлеви, в далекие семидесятые, когда бурными темпами шла модернизация страны. За дело взялся западногерманский концерн Kraftwerk Union – совместное предприятие Siemens и AEG Telefunke. По договору компания должна была получить около $4–6 млрд. Но через несколько лет грянула Исламская революция. ФРГ присоединилась к общемировым санкциям против режима Хомейни и проект свернули.

Остов станции ржавел посреди пустыни аж до 1992 года, когда правительства России и Ирана подписали соглашение о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии. Тогда же было решено, что продолжить бушерский долгострой должна будет Россия – в 1995 году был подписан контракт на строительство первого энергоблока. К работам были привлечены российские специалисты «Атомэнергопроекта», РНЦ «Курчатовский институт», с заводов «Электросила», «ЗИО Подольск», «Белгородский машиностроительный завод» и т.п. В общей сложности российская сторона прислала в Бушер около 3200 человек.

Срок на строительство был отведен солидный – до 2007 года. Однако уложиться в него не удалось. Виной тому оказалась не только хроническая несовместимость старого немецкого оборудования с новым российским. И не только проблемы с финансированием, возникшие у иранской стороны ближе к завершению проекта, а также необходимость искать новых иностранных поставщиков определенных деталей и материалов, когда старые вдруг отказались от сотрудничества.

Когда обострился иранский «ядерный вопрос», бушерская стройка превратилась в важный козырь в политических играх. Россия использовала АЭС в Бушере к месту и не к месту: и Америке пригрозить, и на Иран надавить, как только от него что-то понадобится. Затягивание строительства было ей на руку. Иранцы – не дураки, и российскую игру быстро разгадали. Но иранское правительство уже не могло пойти на попятный: слишком велики были финансовые вложения и политические поблажки, оказанные России. Лидерам страны оставалось лишь сохранять хорошую мину при плохой игре.

Сроки пуска станции перенеслись на 2008 год, потом – на 2009-й. Именно тогда и состоялся успешный запуск тестового энергоблока. Теперь объявлено о загрузке ядерного топлива. Хотя российская сторона поторопилась уточнить: даже физический пуск реактора еще не будет означать полной трудоспособности станции. Как следует она заработает только в 2011–2012 гг. Само топливо было завезено в Иран еще в 2008 году, и хранится на спецплощадке под контролем МАГАТЭ. Отработанное топливо также предполагается возвращать в Россию.

ЯДЕРНЫЙ ВОПРОС ИХ ИСПОРТИЛ

Впрочем, эксперты уверяют, что заявление России связано лишь с необходимостью «успокоить» США и Европу. Чем же Бушер так пугает европейцев и американцев? Почему они упорно считают станцию ширмой, за которой Иран скрывает свои военные ядерные разработки?

Одна из причин подозрительности – непонимание того, зачем Ирану вообще нужна АЭС. Да не одна, а целых двадцать – именно столько записано в планах иранского правительства на ближайшие десятилетия. Владимир Сажин, старший эксперт российского Института востоковедения, уверял меня однажды, что Иран просто физически не сможет обеспечить все эти станции необходимым оборудованием (из одних только стен АЭС не сложишь!), не говоря уже о топливе. Зачем Ирану так рваться обогащать уран, когда на его территории урановых шахт – раз-два и обчелся? Опять же – зачем атомные электростанции одному из крупнейших экспортеров нефти, стране с несчетными запасами газа?

Но тут все не так просто. Перебои с электричеством в Иране – обычное дело, в особенности, в той части страны, где и строится станция. Ирану хронически не хватает нефтеперерабатывающих заводов, а сырую нефть в бак не зальешь. Иран – почти как Россия: продает сырую нефть, а затем ввозит в страну нефтепродукты, купленные по намного более высокой цене. С 2007 года Иран перешел на «дозированное» распределение бензина, который прежде дотировался государством и стоил копейки. Отныне дешев только бензин по ограниченной квоте, остальное водителям приходится докупать по рыночной цене…

Бушерская АЭС отчасти поможет решить проблемы со снабжением электроэнергией этого южного региона. А еще подобная атомная электростанция для ближневосточной страны – символ высокого статуса и ее гордость. Собственная АЭС – очередная заявка Ирана на звание лидера региона. Даже иранцы, далекие от политики и энергетических проблем, уверенно заявляют: «Станция должна быть достроена и запущена! Мир должен увидеть, на что способна наша страна. Все имеют право на мирный атом – почему в этом отказывают нам?»

Ядерный вопрос оказался настолько болезненным, что кое-кто всерьез предрекал военную операцию США и Израиля против Ирана. Речь шла о «превентивных воздушных ударах» – ведь, по словам бывшего представителя США в ООН Джона Болтона, когда топливо будет загружено, бомбить реактор станет поздно из-за опасности радиоактивного заражения всего вокруг.

Пока прогнозы не оправдались, а сами иранцы лишь отмахиваются: «Как бы ни были глупы израильтяне с американцами, они не самоубийцы, чтобы предпринимать подобные шаги в нынешней ситуации».

ГЛАС НАРОДА

Новость о грядущей инаугурации стройки последних трех десятилетий комментировалась официальными лицами в Иране крайне скупо. Иранские чиновники боятся говорить «гоп», пока не состоится непосредственное открытие АЭС. Иранцы не стесняются рассказывать, что России больше не верят.

Я провела краткий опрос среди своих тегеранских знакомых:

Махмуд, 26 лет, студент: «Я вообще не верю, что эта станция заработает. Россия хоть раз сделала что-нибудь хорошее для Ирана? Если эта стройка, наконец, завершится, следует внести этот факт в анналы истории как первое доброе дело России по отношению к нам».

Мостафа, 40 лет, учитель: «Вот увидите, так мы окажемся под «атомным игом» России. Иран еще будет упрашивать русских строить для нас новые станции, на любых условиях. И что в этом хорошего?».

Омид, 20 лет, ремесленник: «Знаете что? Я надеюсь, Россия не будет завозить к нам ядерное топливо на «Туполевых». Уж больно часто они падают…».

Захра, 35 лет, инженер: «Россия – худший из партнеров Ирана за всю его историю. Бушерскую АЭС она постоянно использовала в качестве политического рычага. Я не удивлюсь, если запуск завершится каким-нибудь неприятным сюрпризом. Может, Израиль попросил Россию сделать так, чтобы наша атомная электростанция так и не заработала? В любом случае, Россия – хуже Израиля и США: те – наши явные враги, а Россия притворяется другом…».

Возможно, успешный пуск реактора изменит отношение иранцев к России. Но в любом случае следующую АЭС в Иране ее попросят построить нескоро: Ирану надоело быть разменной монетой в чужих политических играх.